ЧЕТВЕРТАК
Тритмент короткометражного фильма

I.
Середина семидесятых годов двадцатого века. Расцвет эпохи застоя. Но люди, вопреки всему, всегда находят в жизни ее прелестные стороны.

Место действия – курортный город ПАЛАНГА, на берегу балтийского моря, в относительно социалистической Литве. Он славен наряду еще и тем, что там находится единственный, на необъятных просторах Союза женский пляж.

Дюны, поросшие чуть накренившимся от ветра соснами. Среди ограждений, спасающих дюны от эрозии, притаился ПАЦАН. Ему лет десять-двенадцать. Затаив дыхание в маленький театральный бинокль он наблюдает за голыми тетями, густо разгуливающими по полотну пляжа.

Тяжелая рука хватает пацана за шкирку и стаскивает с дюны вниз. Это СТАРШИНА. Советский милиционер.
«Ах ты, негодник! Хулиган! Ишь надумал чего, срамец поганый! А еще, наверное, пионер…» - старшина крепко держит мальчугана. Тот зажмурился от страха. Съежился и почти не дышит.

Сверху, с дюны вниз спускаются три ЖЕНЩИНЫ среднего возраста. Загорелые. В легких платьях. Улыбаются. Поравнявшись со старшиной, останавливаются.
«В чем дело?» - спрашивает одна из них. «Этот поганец, - старшина еще крепче сжимает воротник мальчика, - он, в общем, от туда, ну… подглядывал за неодетыми гражданами! Вернее гражданками…»
«Ну и что?» – спрашивает другая женщина и вся троица прыснула.
«Как это что? – Старшина краснеет, - А может он подглядывал за вами?»
«Да ладно вам, товарищ старшина, - улыбаясь, подключается третья из женщин, - ну посмотрел разок. От нас ведь не убыло! Возраст такой! А потом вырастет настоящий мужчинка…» Женщины заливаются смехом.
Женщины в хорошем настроении. Они продолжают напор на милиционера. В какой-то момент, старшина не выдерживает натиска и ослабляет хватку. Почувствовав свой шанс, пацан вырывается и пускается наутек.

II.
Главная пешеходная улица Паланги, ведущая от моря вглубь городка. Дело к вечеру. Толпы курортников потянулись с пляжа домой. Они заполонили улицу от края и до края.

В гущу идущих размеренным шагом отдыхающих врывается знакомый нам пацан. Он все еще бежит, лавируя между загорелыми телами. Запыхавшись, он осторожно оглядывается назад. Вроде ни кто не гонится. Постепенно замедляет шаг. Старается сравняться с ритмом окружающих.

Вдруг его взор что-то привлекает. Среди мелькающих множества ног, прямо посреди улицы, на асфальте лежит аккуратно сложенная лиловая бумажка – двадцать пять рублей, советский ЧЕТВЕРТАК.

Пацан останавливается. Осматривается. Вокруг него неспешно плывущий поток людей. Все загорелые, довольные. И ни кто, ни кто из них не видит оброненный на мостовую банковский билет.
Мальчишка еще никогда в жизни не держал в руке таких денег. Ему страшно, но соблазн велик и он наступает ногой на банкноту.

Уже некоторое время пацан стоит посреди улицы. Банкнота жжет ему пятку. Мальчуган не знает, как взять ее не привлекая внимание.
Поток людей с пляжа густеет. Улица заполняется. Некоторым из отдыхающих приходиться изловчиться, чтобы не сшибить неподвижно стоящего мальчишку.
Со стороны это выглядит странно и люди, идущие мимо, начинают обращать на него внимание. Пока робко. Всего лишь удивленными взглядами.

Но вот одна пожилая тетенька, волокущая за руку сопливую девчурку, уже с минуту наблюдает за пацаном стоящим посреди мостовой. Нерешительно подходит к нему.
«Мальчик, с тобой все в порядке?» – женщина внимательно заглядывает ему в глаза. Почему-то трогает ладонью его лоб.
«Да, тетя». – Пацан испуганно оглядывается на нее.
«А где твоя мама?» – не унимается добрая женщина.
Пацан часто моргает, вертит головой и вдруг выпаливает: «В магазине...»
«А-а, в хлебном! Здесь рядом.- Женщина успокаивается, - Так, может, отведу тебя к ней?»
«Нет, нет! – Пацан отмахивается, - Она сказала ждать!»
Пожав плечами, пожилая женщина уходит, уволакивая за собой девчушку.

Пацан с облегчением вздыхает. Камень с плеч. Дальше так стоять нельзя! Он нагибается в полной решимости схватить бумажку, как вдруг, краем глаза видит другую женщину. Та стоит на противоположной стороне улицы и пристально смотрит на него. Не отрывая ноги от злополучной банкноты, мальчишка садится на корточки и делает вид, что поправляет сандалик. Украдкой оглядывается. Женщина смотрит. Ему хочется бежать, как недавно от старшины. Но тогда все увидят, ВСЕ! ЧТО лежит у него под подошвой. И тогда все поймут, что он ВОР! И столько людей, мужчины, будут бежать за ним… И опять отведут его к дяде милиционеру. И тогда…

«Товарищи, чей это мальчик?!» – Голос женщины наблюдавшей за пацаном зычный, звонкий. Множество голов поворачиваются на звук. Кое-кто из отдыхающих начинает останавливаться. Постепенно вокруг мальчугана собирается небольшая толпа.

«Вы не знаете, чей он?» - Женщина не унимается, обращаясь к тучному мужчине. «Я? Нет!» - мужчина отмахивается. «Его надо отвести в милицию, - чей-то веселый голос из толпы, - там найдут родителей. Быстро!»

Услышав слово «милиция» пацан съеживается. Ему хочется вдавиться в асфальт. Нет, теперь убежать, точно не выйдет.

Женщина-активистка подходит ближе: «Мальчик, ты чей? Где твои родители?» - Ее вопросы звучат жестко, как допрос.
Не услышав ответа, женщина нагибается и берет пацана под локоть. ВСЕ! Теперь точно – ВСЕ!
«Пойдем со мной, мальчик! Мы найдем твоих маму и папу…» - Активистка начинает тянуть его вверх, как вдруг, пацан издает жалобный крик. Вопль раненого зверька.

Толпа инстинктивно отпряла. Вокруг пацана образовался круг, плотный круг из людей. И этот круг раскололся. Начался спор. Кто-то сердобольный предлагал оставить мальчишку в покое. Кто-то принимать немедленные меры по спасению. Главное, пацана уже ни кто не трогал. Сидя на корточках в середине круга он еле успевает вертеть головой, пытаясь угадать, чем кончится экзекуция.

Когда спор достиг апогея, со двора рядом стоящего особнячка выехала белая двадцать первая «волга» универсал с красными крестами на бортах. Словом советская скорая. Водила сигналит толпе обступившей мальчишку. Ему надо ехать. На сигнал люди оборачиваются. Ни кто и не собирается расступиться. Небольшая группка активистов бросаются к скорой. Что-то кричат, размахивают руками.

Из машины выходит усталый молодой фельдшер в белом халате. Люди чуть не волоком ведут его в центр круга. Оценив ситуацию, фельдшер неожиданно твердым голосом командует: «Расступитесь все! Отойдите подальше! Пожалуйста!»

Толпа послушно делает несколько шагов назад. Круг остается, внутри на корточках пацан, но места вокруг него стало гораздо больше. Уже никто не спорит. Все с любопытством ждут разрешения ситуации.

Фельдшер осторожно подходит к мальчику. Пацан напуган и даже не смотрит на дядю в белом халате. Он опять делает вид, что поправляет сандалик. Напряженная тишина.
Молодой фельдшер садится на корточки рядом с мальцом. Какое-то время молчит. Потом спокойным голосом спрашивает мальчишку: «Ты хочешь уйти от сюда?»

Пацан молчит. Потом, не поднимая глаз, еле кивает головой.

«Я знаю, ты боишься. – Молодой человек в халате говорит тихо, почти шепотом, - пойдем со мной и я отвезу тебя к маме. Подальше от этих людей. Я обещаю тебе – ни кто из них тебя не тронет. Мы сядем в эту белую машину и уедем. Ну?»

Мальчик с надеждой смотрит на фельдшера. Ему нравиться этот дядя, но люди вокруг все еще пугают его. Заметив это, фельдшер продолжает: «Мы сейчас с тобой встанем и пойдем… Вместе, ладно?»
Фельдшер начинает медленно вставать с корточек. Пацан, не сводя с него глаз, делает то же самое. Толпа вокруг облегченно вздыхает. Когда мальчик полностью выпрямился, человек в белом халате улыбается и протягивает ему руку. Мальчик вот-вот готов пойти ему на встречу, как вдруг…

ГРЯНУЛ АККОРД!

В те времена, в городе курорте Паланге жила прекрасная традиция. Ровно в 18.00 по местному времени, рядом с дюнами, как раз в начале главной аллеи, при полном параде выстраивался духовой оркестр. Ведомый бравым тамбурмажором, оркестр дефилировал по главной аллее до парка, где давал бесплатный концерт.

Оркестр построился. Музыканты подняли инструменты. Тамбурмажор вдохнул и важно взмахнул жезлом. Музыка заиграла и оркестр, чеканя шаг, двинулся вперед.

Люди в кругу, наблюдавшие за спасением мальчугана, все как один повернули головы в сторону звука. В метрах трехсот от них оркестр бодро и неумолимо двигался по направлению к ним. Какое-то время курортники, как завороженные смотрели в сторону оркестра.
Потом, все как один, отошли на тротуар. Улица опустела. Только один пацан остался стоять на своем месте. Сложенная бумажка номиналом в двадцать пять рублей по-прежнему покоилась под его сандаликом.

Тамбурмажор, как обычно уверенно вел за собой оркестр. Жезл энергично летал над его головой, чеканя ритм. Но что-то его настораживало. Сегодня было все как-то по-другому. Люди, которые обычно расступались, пропуская оркестр, так же стояли на тротуаре, но то внимание, с которым они следили за ним, было другое.

Пацан, не отрывая ноги от купюры, медленно повернулся лицом к музыкантам. Он стоял посреди улицы. Прямой. Ручки по швам. Ему казалось, что оркестр, идущий на него – это дракон, блестящий на солнце медной чешуей. Дядя, размахивающий палкой впереди – это голова дракона. Он уже не боялся. Ему было очень одиноко.

Люди на тротуаре с напряжением следили за неподвижным мальчишкой и оркестром, неумолимо движущимся на него. Ни кто не разговаривал.

Только теперь тамбурмажор заметил пацана. Мальчуган стоял ровно по вектору его движения. Почему он не уходит? И почему люди так смотрят на него, тамбурмажора? Оркестр за его спиной так же почувствовал ситуацию. Тамбурмажору даже послышался некий разлад в музыке. Он еще энергичней замахал жезлом!

Расстояние таяло. Мальчик стоял, как вкопанный. У тамбурмажора на лбу выступила испарина. Глаза, сотни глаз неотрывно следили за ними.

Двадцать шагов. Пятнадцать. Десять!

Тамбурмажору показалось, что музыка, его музыка, поплыла словно тесто. Глаза мальчика смотрели прямо ему в лицо. Все остальные взгляды людей – исчезли! Люди то же поплыли волнами. Лицо мальчишки, вон оно – совсем рядом! И тамбурмажор, ловко перебросив жезл с правой на левую руку, ловко подхватил пацана и поднял наверх…

И вдруг все встало на свое место! Музыка заиграла по-прежнему бодро и в ритм. Оркестр гремел. Жезл летал в левой руке тамбурмажора. А на правой руке сидел мальчуган. Он был совсем легким и его била мелкая дрожь.

Тротуарная толпа, недавно разбитая напряжением словно параличом, стала весело пристраиваться в хвост оркестру.

Тем временем, прямо сквозь строй музыкантов, человек в белом халате нагнал тамбурмажора.
«Мальчик, эй мальчик! Ты потерял это!» - молодой фельдшер улыбался и протягивал руку. В руке он держал сложенную лиловую бумажку – четвертак. Фельдшер быстро сунул бумажку в нагрудный карман пацана и постепенно отстал, растворился в оркестре.

Мальчик с испугом посмотрел на тамбурмажора. Сквозь пышные усы тот кивнул ему и улыбнулся. Мальчишка обеими руками крепко обнял его за шею.

Оркестр без паузы сменил музыку. Заиграл вальс.