- Кручу верчу, пассажира хочу, чтоб денег было, чтобы зима, наконец-то прошла, чтоб лето наступило, кручу верчу, свою удачу ищу… - вот и зима наступила, а я всё бомблю, не забывая отмечать, как мне кажется, знатные события и собственные мысли в своём дневнике. На улице зима, нынче она снежная выдалась, ночи тёмные, в большинстве своём холодные. Впрочем, эта ночь, для зимы, была относительно тёплой.
Конец февраля, звёздное, ночное небо, за бортом температура равная нулю. Занесло меня за окраину города, высадив пассажира, возвращаюсь одиноким в город. Время первый час ночи. Впереди из автобусной остановки появилось два силуэта. Молодая женщина, с пластиковой бутылкой пива в руке, массой литр – полтора, другую она вытянула в сторону дороги, чтоб меня остановить и девочка, с ней лет шести. Естественно, я перед ними остановился.
- Здравствуйте! – произнесла женщина, открыв переднею дверь, как-то натянуто, но всё же мило улыбнувшись. – До Всёдозволенского посёлка добросите!
Совсем по дороге подумал я, в любом случае мимо посёлка Всёдозволено, в город, хоть не пустым буду:
- Конечно, садитесь!
Пассажиры забрались в авто, ребёнок позади, женщина разместилась на переднем сиденье:
- Вы только извините, я с вами на месте расплачусь, деньги у друга, я вам вынесу. Хорошо! Договорились!
- Как скажите! – ответил я.
Мы тронулись. По дороге девушка поведала о своей не лёгкой судьбе. Если бы вы только знали, сколько я таких историй наслышан пассажирами: огорчёнными, одинокими, пьяными, что чаще всего, женщинами, мужчинами, молодыми и старыми, приятными людьми и супротив тому, всякими разными. Моя машина, словно беседка покаяния, в католической церкви, а я святой отец, за баранкой, не имея не сана, одеяния и на худой конец решётки промеж меня и того, кто изливают свою душу, абсолютно не знакомому ему человеку. Вот и сейчас, запивая, каждое предложение, хорошим глотком пива, и не смущаясь присутствия своего ребёнка, за спиной, молодая женщина поведала мне про свою жизнь. А я слушал, в очередной раз слушал, как-то автоматически – внимательно, сопереживая, у меня это получалось. Без этих слушаний впрочем, и не появился бы мой дневник.
Отцом молодой женщины был инородец, приехавший в своё время за заработком в наши края, встретив местную девушку и женившись на ней. Так и появилась на свет Анная. Не успев, дорасти до совершеннолетия, Аннаю покидает отец, отправившись в мир иной. Мать горько запила. Анная же была предоставлена сама себе. Будучи ещё живым, отец успел познакомить её со своими земляками, кои находились в наших краях, всё в тех же поисках заработка. Убегая от очередного запоя матери, Анная оказавшись среди земляков своего отца, знакомиться с таким же молодым, юным, как и она, молодым человеком. Вскоре от этого знакомства появляется на свет ребёнок, их дочь. Обоим по шестнадцать, может с небольшим, а будущего нет. Парню не надо семьи, хотя и от признания отцовства он не отказывается. Сама ещё ребёнок оказывается с ребёнком на руках. Благо мать, всё же перестаёт, так часто пить, наконец-то придя в себя, как может, помогает в воспитании своей внучки. По истечению пары лет находиться и муженёк для Аннаи, взявший её вместе с дочкой к себе. Намного старше по годам её. Вроде, как и любит Аннаю и её ребёнка, правда выпивать любит, а ещё страсть, как ревнивый и руки поднимает на жену. А она вот не любит его, но живёт. И сейчас поссорившись с мужем, мы едем к её первой любви.
- А у вас, как дела, дети есть? – спросила пассажирка, закончив своё повествование.
- Да, двое – ответил я, посмотрев на пассажирку. У неё были красивые, большие чёрные глаза, с шикарными ресницами. Чёрные волосы, средней величины, без какой-либо причёски. Ростом, когда она ещё стояла на улице, я приметил, была небольшого, маленького, с неопределёнными очертаниями фигуры. То есть, нельзя было её назвать фигуристой, впрочем, как и толстой или худой. Голос у неё был приятный, мягкий для уха, лишь знаков препинания в речи излишне, из-за присутствия алкоголя в организме. А вот лицо, если вглядеться, с присутствующими прекрасными чертами на нём, портила кожа, покрытая сыпью по щекам, а также сухость, жухлость, бледность, явившаяся с собой, скорее всего из своеобразного образа жизни. И выглядела она из-за этого старше своего возраста.
- Детей любите? – продолжила Анная, отпив пивка.
- Да. Конечно, люблю!
- Повезло вашей жене с вами. Вы, наверное, хороший муж, папа!?
- Наверное! – ответил я, ухмыльнувшись. В душе тоска, хороший сейчас был бы дома, уложил деток спать, прижал жену покрепче, да денег в дом нёс, достойно, а не по ночам бродяжничал на своей колымаге.
Мы уже подъезжали к Всёдозволено. Показались первый частные дома посёлка. В редких окнах горел свет, на улице не души. Вдали виднелись многотысячные огни большого города. Анная указала, на какую улицу свернуть. Покинув главную дорогу, ведущую в город, проехав несколько перекрёстков в самом посёлке, мы остановились на тупиковой улице, дальше за которой был лес, парковая зона города, на сколько мне было известно. Поспешив выбраться из машины, Анная произнесла:
- Вы подождите, пожалуйста, я сейчас быстро сбегаю одна и вернусь к вам с деньгами! Не переживайте я быстро!
Я не успел и что-либо ответить, как Анная скрылась по тропинке, ведущей в лес, исчезнув в темноте, со своей бутылкой, ещё не допитого пива. Куда она в парке могла отправиться, я и не мог представить. Прошло минуть десять, Аннаи не было. Я оглянулся на девочку, которая всё это время молча находилась на заднем сиденье. В уголочке, устремив свой взор в сторону леса, где исчезла её мать, притаился глазастый, чернявый ангелочек. Милое, чудное создание и только, из ряда тех красивых девочек, при виде которых думаешь, какая же обворожительная нимфа из неё может вырасти в зрелости.
- Куда отправилась твоя мама? – спросил я.
- Она. Там дом, там работают, сейчас она вернётся! – непонятно и невнятно, ответила ангелочек.
- Да уж! Вот попал, был бы один, просто уехал, а оно вон как! – подумал я вслух, посмотрев ещё раз на маленькую пассажирку. Вспомнив о криминальной передаче, что смотрел по телевизору на кануне, в которой шла речь о всякого рода извращенцах, извергов и маньяков. И носит же земля этих нелюдей. Уж этих ужасов по телевидению показывают, хоть отбавляй. И где эта Анная, безответственный, бесшабашный человек, причина не приятных раздумий и нервов. Как можно оставить ребёнка абсолютно не знакомому человеку, ругал в сердцах я её.
Прошло ещё минут десять, как из лесу появился силуэт Аннаи, уже без наличия бутылки. Я выбрался из машины, желая, от накопившихся во мне переживаний хорошенько обругать нерадивую мамашу, как она меня опередила, своим просящим снисхождения и милости голосом:
- Вы меня ещё раз простите, я так и не смогла найти этот дом. Не оставляйте нас пожалуйста, может вместе попробуем поискать, если не найдём, поедим до матери, я обязательно с вами расплачусь!
Маленькая пассажирка, тоже выбралась из машины. Я мельком кинул взгляд на неё. Разве дело было в деньгах, разве в этом всё. Да нет же. Можно ли так поступать со своей жизнью и с жизнью тех, за кого ты в ответе, шастая по ночам, ты!:
- Какого…, всё это мне надо! Нельзя было позвонить что ли, вообще дома ли, ждут. Раз даже адреса точного не знаете! И есть ли вообще, там дома, там же парк. Там всегда был парк!
- Есть, точно есть, я же была там много раз и звонила я, не отвечают, они там, где им ещё быть! Ну, пожалуйста! Я знала, только вот в темноте найти не могу!
Я посмотрел на тупое выражение лица Аннаи, именно таким оно сейчас было, очевидно допитая бутылка, совсем ударила в мозг. Посмотрел на её дочь, чьи блестящие глазки, прося, смотрели на меня:
- Ладно. Сейчас машину только закрою и пойдём искать этот дом!
Пока я закрывал механическим способом все двери своей машины, Анная меня благодарила, что я согласился, уверяя меня в том, что я хороший человек, всё тараторя о вознаграждении, которое, я обязательно получу, не на миг не умолкая, пока я не попросил вежливо прекратить весь этот, уже раздражающий меня разговор. Закрыв двери машины, мы отправились на поиски этого злосчастного дома.
- Зачем мне всё это! – ругнул, я себя вслух, выйдя на тропинку первым, скрипя по снегу, углубляясь дальше в лес. Барышни последовали за мной.
Ночи были тёмными, но в это день небо было чистым, луна и звёзды, помогали, чем могли, ещё свет от прожекторов, находящихся недалеко от дороги, доходил и до парка. Деревья в парке, росли редко, далеко друг от друга, в основном были сосны. Тропинка дальше расходилась в три стороны. Если идти то правее, ближе к домам, от которых мы отошли, предположил я, да и чуть подальше, налево находиться городское озеро, это я точно знаю, купались, с семьёй года три назад, как раз добираясь до водоёма, через этот парк. И дальше тропинка расходилась, но я всё держал курс правее, который скоро нас вывел к высокому, плотному деревянному забору. В заборе, снизу было выбито три доски, и отодвинуто в сторону, получался проход.
- Вот оно. Это дыра, а я никак найти не могла! – произнесла Анная.
- Точно. А туда можно? – спросил я.
- Конечно, так все ходят. Пошли! – ответили мне, уже втиснувшись в дыру и проникнув на территорию за забором.
Я последовал следом. На этой территории был строящийся под коттеджи участок. Большинство зданий уже были достроенными, скорее всего, оставалась лишь отделка и коммуникации. В некоторых домах горел свет. Людей не было не видно не слышно. Где-то выли собаки. Ещё недавно здесь был парк, лес, а теперь вон оно что. Изрубили всё, выстроили, всё для господ, размышлял я, следуя за барышнями, ведущими меня вдоль двух, трёх и выше этажами зданий. Вскоре они остановились перед трёхэтажным особняком, в форме небольшого замка, с разными корпусами и крышами на каждом из них, из красивого, словно лакированного красного кирпича, указав мне, что это и есть тот дом. На верхних этажах, в некоторых окнах горел свет. Анная начала долбить в дверь, в ответ ничего. Подолбив ещё несколько минут, мы, я тоже принялся за это дело, стали кидать в окна снежки. Всё без толку. Стали обходить здание, стараясь попасть в каждое окно. Наконец-то одно из окон второго этажа открылось и оттуда показалось, смуглое, сонное лицо, произнеся что-то на иностранном для меня языке.
- Открывайте дверь, это я Анная, не видишь что ли! – проворчала Анная. Последовав обратно, в сторону двери, по дороге пояснив для чего-то мне – Я говорить на языке отца, не умею, а вот, что говорят, понимаю. А ту спрашивает, кто там, что надо, будто меня не узнал. Сейчас им ещё достанется, почему телефон не отвечает!
Вскоре нам открыли дверь, проводили до высокого, полукруглого на все три этажа зала, фойе. В здании было тепло, отопление работало. На полу была бетонная стяжка, стены лишь заштукатурены, по углам лежала куча мешков с мусором. Наверх, вдоль полукруглой стены, вела шикарная лестница, с железными перилами из красивых узоров в виде цветов. По лестнице спускался молодой парень, на вид очень молодой, меньше двадцати, увидев его, дочь Аннаи устремилась к нему. Подбежав и нежно обняв его, а он словно был и не рад, так они и остались по середине пролёта. Анная тоже подошла к нему, потребовав деньги, чтобы рассчитаться со мной. Он молча отдал ей деньги. Анная спустилась ко мне, отдав деньги, произнеся в очередной раз слова благодарности за помощь, всё также нетрезво запинаясь. Со второго этажа выглядывали ещё две смуглые головы рабочих, разбуженные нежданными гостями. Как я понял, здесь все они тут работали и жили, строя замок некому феодалу.
Напоследок бросив взгляд на дочь Аннаи, которая так любяще обнимала своего биологического отца, я отправился к выходу. Меня проводил, тот, что и открыл нам дверь. Вскоре дверь за мной закрылась, и я побрёл к выходу, в заборе.
Нет, этот ангелочек, обнимала своего старшего брата, но никак не отца, не вязалась у меня картинка в голове. Так и было, похоже, именно так, как может быть отцом, такой сопливый ещё юноша, который даже ухом не повёл, когда его обняла родная крохотуля, разве это должно, так быть, но приближающийся лай собаки быстро выветрил эту картинку и мысли из моей головы. Ко мне приближалось клыкастое существо, явно с не добрыми намерениями, я бросился к выходу. Уже у выхода, кожей спины и задним зрением, я ощутил, что собака меня настигает. Я развернулся, остановившись, увидев бегущую на меня небольших размеров, но агрессивную дворнягу.
- Фу, фу! – прокричал я, успокаивая супостата, ища глазами, чтобы схватить в руки, но не находил. Собачонка не решалась напасть, но выпады её были не приятными, как и непрекращающийся визг, лай, оскал и рык. Пятясь назад, крича: «Фу», я приблизился к забору, выбравшись из прохода в нём, я побрёл к машине. Зубастик наполовину вылез из этого же прохода и ещё долго провожал меня своим истеричным лаем. Этот лай походил на немецкое слово работать, отдающимся эхом в лесу, мол, работать, всем работать, строй здесь или пошёл вон, нечего тебе тут делать, так мне представилось, от собственной фантазии стало смешно.
Добравшись до машины, я направился в город. Под утро наконец-то моя ночная бомбёжка завершилась, и я вернулся домой. Зайдя в квартиру, я заглянул в комнату, где спали все мои, я же спал в другой комнате. На большой тахте спали мои близнецы, мальчуганы, уже в первый класс пошли. Лежали они друг к другу лицом к лицу, вот только один из них всё одеяло стянул на себя, который постарше, да понаглей. Я подошёл, аккуратно, чтоб не разбудить, поделил одеяло поровну. Жена, посапывая, спала на диване. Уже скоро им вставать, вот нет, сегодня же выходной вспомнил я. Я поспешил в свою комнату, ложась спать. В голове всплыла Анная со своей семьёй. И всё-таки мы в большом ответе, за тех, кого породили. А являюсь ли я сам хорошим, достойным родителем, думал я, засыпая. Как мало времени я уделяю своим деткам, как мало я делаю для них, семьи, можно вечно отпираться, на работу, на недостаток средств, ещё чего-либо, а на самом деле всегда есть, то хорошее к чему можно стремиться.
На этот же день, проснувшись в обед, я объявил своим, а не пойти ли нам в зоопарк. Все согласились. Не плохой выходной получился.

ildar_fantazm@mail.ru